Главный (на сегодня) роман моего друга и коллеги Йохи Колудара. Enter «Красная Бархатная Книга Мари-Клер Д’Алиль». Моё далеко не первое крупное прозаическое произведение, но первое, которое мне по-настоящему удалось (никто не похвалит если сам не похвалишь). К моменту начала работы над этим романом я уже очень неплохо понимал, как я работаю над романами и как они сами устроены и что вообще по этому поводу думают всякие умные и не очень люди. Я представлял, чего я хочу от этой книги, как она должна выглядеть, звучать – всё это. Далее я сделал её именно такой, какой мне казалось она должна быть, и какое-то короткое время это была моя самая любимая книга на свете. Но любовь слепа – в своей жизни этот урок я почему-то должен выучивать раз за разом, кармический грех против Камы, наверное – и оказалось, что многие увидели в книге не готический собор, а журнал Космополитен.
As you can imagine, я слегка взгрустнул. Дело не в том, что до этого я не испытывал укола критики, о нет. Я вывешивал свои рассказы и новеллы и романы в сеть почти всю зарю рунета, и неплохо представлял, кто и что и как может оценить, а кому что и где совсем недоступно. И я отлично понимал, что сложные механизмы, замаскированные под смутные воспоминания о будущем – not everyone’s cup of tea. Одно это меня бы не тронуло. Но вот что тронуло, так это осознание, что, в погоне за стилизацией, я, вполне возможно, удалил из романа все ключи к его пониманию. Штука в том, что мне самому никогда этого не узнать – мне-то известно, что на самом деле происходит в моей книге. Но вот достаточно ли в ней сказано для того, чтобы кому-то кроме меня это тоже открылось – вот вопрос.
Дело в том, что – если очень грубо – речь идёт об открытии «истинного зрения» у личности, которая выстроила на выдумке всю модель своего мировоззрения. И эта тема романа, вдобавок превратившаяся в тему «тёмного возвышения», критически сошлась с моими почти тоталитаристскими воззрениями на тему «реализма» нарратива, которых я придерживался тогда. А именно – я был свято уверен, что надо писать роман от первого лица так, как бы его написало то самое первое лицо. Со стилизацией (в моём случае – ещё и со стилизацией перевода, мы ведь читаем на русском нерусские мысли), с хаосом, со всем, что это лицо себе выдумало, со всем, в чём оно себе боится признать, со всем, чего оно не знает – вернее, без всего этого и без предыдущего тоже. Starting to see my point?
Хуже того, я считал, что хаос реальной жизни (а реальная жизнь во сто крат хаотичнее любой Игры Престолов) должен отражаться в моём произведении. Как в плане отсутствия совпадений там, где читатель (и – иногда – даже рассказчик) видит/хочет совпадений, так и в плане наличия их там, где они кажутся «неправдоподобными». А это уже совсем нехорошо. За такое карают чтением Пруста вслух.
В общем, за годы после написания (а над романом я работал в период с 2011 по 2015), я совершенно поменял представление о том, как должны работать и читаться мои истории, и то, во что превратилось продолжение/переосмысление «Красной Бархатной Книги» уже нельзя соединить с ней в единый текст, не убив непосредственно её саму. Вдобавок, сам её текст уже является в мире этих историй чем-то вроде древнего манускрипта. Поэтому я оставил попытки «улучшить» её и решил, что просто начну значит свою творческую карьеру с очередного творческого листа, пока «написанное в стол» переваливает за какие-то уже мифологические сотни мегабайтов текстов.
Поэтому я и оставил книгу в покое, пока совсем недавно мне один из друзей не рассказал про новую книгу Пелевина (I’m doing this grammar on purpose, I hope you understand that, I am just loving to be able to twist it this way). Говорит, написал Пелевин книгу, и она похожа на мою «Красную Бархатную Книгу» в плане общей канвы сюжета, его некоторых деталей даже, только что гораздо более читаемо и с насмешкой над всем эзотерическим. Читаемые книги это одно, я всегда любил «Холм Грёз» и «Сомнабулический Поиск Неведомого Кадата», но вот насмешку над эзотерикой я стерпеть не мог никак. Даже не читая самой книги (разумеется, я её прочту как только куплю её в аэропорте сразу как откроют границы для полётов туда-сюда), я всё равно представляю, что Пелевин делает со всем эзотерическим. На большое марта Мане подарю Колье Де Бирс, да простит меня богиня Иштар. Терика Эзо, кхм, нда.
В общем, я решил, что лучше уж пусть думают, что я списал с Пелевина, чем что если в рускоязычной литературе будет только его взгляд на этот мифологический сюжет. Поэтому я решил, что выложу «Красную Бархатную Книгу» в её самой лаконичной редакции и сочту это делом блага, баланса и всепослушания, потому что – несмотря на то, что я деятель науки и всё такое – в эзотерике достаточно мудрости и правильности. Я очень серьёзно в своё время ознакомился со всевозможными текстами по «всякому такому» от Алхимии с Каббалой до всевозможных ритуалов народов мира и Крайонов (вот уж где нечисть), и я вам скажу – там достаточно много достойных идей и практик. Там много муры, don’t get me wrong, «серьёзно ознакомился» это не значит что я в парчовом колпаке махал тудым-сюдым сосновой палочкой (привет, Папюс), но там и овердофига мудрости. Поэтому меня всегда триггерят всякие наукожоры, оправдывающие своим узким пониманием чего-то научного своё идеологическое незнание и неуважение любой религиозно-мистической мысли, корпус которых велик, многолик и могуч. Тут бы нам покивать про Ньютона и то, что он – на самом деле – думал о мире, но мы просто покиваем, те из нас, кто знает.
Книга же в приложении, если решите распространять за деньги или вывешивать где-то ради наживы – обязательно сообщите мне. Несмотря на то, как устроен текст (а это вы увидите, если откроете), права на него, разумеется, принадлежат целиком мне (за исключением переводов части эпиграфов, они мне не принадлежат). Идеи же принадлежат вечности, их можете использовать в своё удовольствие, но лучше – в своё и общее благо (все трое – одно и то же, разумеется, если не тупить).